«Слушай, что можешь рассказать о новом министре образования? Чего нам от него ждать?», - возбужденно спрашивает меня знакомая. Я улыбаюсь так, чтобы она не заметила. Начинаю что-то говорить, но она перебивает: «Да кто он, что закончил и что жена его - директор школы, мы уже знаем. Что он за человек? Что нам от него ждать?». И у меня снова не получается сдержать улыбку, потому что расспрашивает у меня о новом «министре» не директор школы, как могло бы показаться, или кто-то также напрямую связанный с образовательными нововведениями, а заведующая школьной столовой, которая, кажется, переживать о переменах в верхах должна меньше остальных. Не дожидаясь ответа, моя знакомая пускается в пространные рассуждения о том, что с прошлым «министром» она была знакома лично, и он сразу ей не понравился по каким-то, заметным только ей, штрихам. Наверное, нет в «республике» человека, который не знал бы лично кого-то из действующей власти. «Если что, попрошу дочку Дейнего – она моя соседка», - это самый стандартный кич для многих. И это - тот самый парадокс маленького города, в котором все друг друга знают. И не просто понаслышке, а лично, потому что пересекались где-то по работе, вместе учились, жили или когда-то дружили. И ты сам, напыжившись, можешь рассказывать всем охочим о том, что «Вовка» (или Игорек) был тем ещё раздолбаем и если бы не отец (или мать) ничего бы в этой жизни не добился... Но история не так интересна тем, как становятся «министрами» (на самом-то деле не так уж много желающих занять эти должности), как о том, куда уходят все вчерашние медийные личности «республики» и как складывается их дальнейшая жизнь. Найти после «министерской» должности аналогичную в «республике» -невозможно. Уйти вовремя, то есть, до следственных мероприятий и последующего обвинения - тоже искусство. Основной путь всех бывших – в Россию. Причем многие рядовые жители говорят об этом вполне прямо: «В Россию ему нужно ехать». Россия кажется землей обетованной для всех, кого здесь разыскивают, в чем-то обвинили или притесняют. Россия дает шанс на новую жизнь и «чистую» биографию всем, даже преступникам. Яркий пример – бывший «министр» здравоохранения Лариса Айрапетян. Чего только ей не приписывали: и любовную связь с Плотницким, и торговлю гуманитаркой, но здесь ей «шили» дело и вешали всех собак, она пересекла границу и затерялась где-то там, на необъятных просторах. Или - бывший «глава» Игорь Плотницкий. Буквально вечером он давал интервью, что жив-здоров, работает, и все слухи о его отставке - не более, чем вражьи происки, а уже утром, с костюмом на тремпелечке, его видели в аэропорту ближайшего российского города… И, как и со многими "бывшими", история с ним очень туманна. Его перестали вспоминать с этого же дня, будто такого и не было вовсе в истории молодой «республики». Вымарали отовсюду, напрочь! Надо сказать, что все бывшие «руководители» в «республике» делятся на две категории: их или не вспоминают, или в чем-то обвиняют. Поправкой для некой "амнистии памяти" может быть один-единственный момент – смерть, которая дает шанс на посмертную реабилитацию. Так было и с Болотовым, и Цыпкаловым, и Бэтманом. После смерти о них стали вспоминать, по месту проживания повесили мемориальные доски, провели скромные митинги и вывели из разряда врагов в ранг умерших героев, как и многих погибших во внутренних разборках. Высшее признание – это почтовые марки и золотые слитки с именами реабилитированных посмертно. Вообще, доля всех первых лиц - то ещё испытание. Пойти работать в булочную они уже не смогут. Да и просто остаться жить здесь не смог практически никто. Идти во власть означает - перекрыть себе и всем родственникам выезд в Украину, и полное отсутствие шансов на жизнь "после власти" - в "республике". То есть, принять здесь должность, - значит не только соизмерить требования со своими способностями, но и уяснить, что после придется выехать отсюда навсегда. Дорожный костюмчик всегда должен быть наготове… Интересное отличие от России - снимая кого-то с должности там, это делают открыто. Официальных и неофициальных версий отставки может быть несколько, но само увольнение не несет такой тени загадочности как в «республике». Если же в «республике» прокатывается слух о том, что приходит на должность новый «министр», это означает, что либо «старый» выдохся, либо против него возбуждено уголовное дело. И – как следствие – не сегодня-завтра он покинет «страну». Бытует мнение, что многим таким вот беглым дают даже люфт времени, чтобы они успели собраться и выехать, а после уже перекрывают границы и официально "включают" уголовное преследование. Как в той игре на выживание. Не успел выехать – твои проблемы. Так было и с Игорем Плотницким - его бегство из дома было настолько поспешным, что уезжающие не успели не только посидеть на дорожку, но и убрать за собой. А после, во всех местных новостях показывали как в его погребе по месту жительства были найдены следы незаконно удерживаемых там. Да и сам дом был показан так, будто это вскрытый рассадник преступности, а не жилище вчерашнего «главы», охраняемое круглые сутки. И еще один из местных мифов - «Мне ведь тоже предлагали…». Это может сказать и руководитель частной фирмы, и твой механик по ремонту машины. Предлагать могли и кресло «министра», и иную, приближенную к руководящей, должность. История эта тиражируется годами, - мол, «я подумал и отказался», вернувшись чинить машины или руководить чем-то незамысловатым, но сохранив себе репутацию, а своей семье - право жить здесь… И ведь, зная, как легко и неожиданно у нас становятся "министрами" – даже не поспоришь… Ольга Кучер, Луганск, специально для "ОстроВа"
